– Не знаю, может, она убрала свой профиль, – развел руками Брюно Коста.

Теперь Максим был уверен, что тот пребывает в состоянии активного фокусирования: верхняя часть туловища и лицо пытались ввести в заблуждение, но напряжение его было почти осязаемым. Он стыдился того, что должен рассказать жандармам, стыдился самого себя. Его тайна была раскрыта, сработал рефлекс ребенка, вызванного родителями на разборку.

– Брюно, – спокойно продолжил Максим, – тебя выдают твои собственные жесты. Ты в курсе, что все, сказанное тобой, останется совершенно конфиденциальным? Никто не имеет права нарушать закон, защищающий личную жизнь, улавливаешь?

Кассир кивнул, и жандарм заметил, что его ступни опустились на пол. Он усилил давление.

– Мы повсюду разыскиваем Нину Грокис-Стейнер в рамках уголовного расследования, и, согласись, если мы хотим ее отыскать, то должны располагать полной информацией. Факты серьезные, мы должны во что бы то ни стало довести это дело до конца. Поверь, нам глубоко плевать, чем ты занимаешься в своей интимной жизни. Пока ты не совершаешь ничего противозаконного, это не наша проблема. Мы просто хотим, чтобы ты все нам рассказал о Нине, лады? Всё.

Коста вздохнул и утер рукавом форменной рубашки стекавший по лицу пот. Выражение его лица изменилось, и Борис поневоле высоко оценил психологический подход коллеги. Перед ними сейчас сидел совершенно другой собеседник.

– Нина не совсем… хм, не настоящая женщина.

Максим медленно прикрыл веки на манер кошки, и Коста понял, что может продолжать.

– Я не знаю, это ли вы хотели выяснить. И не думал, что это так уж важно. Но мы не занимались… короче, я никогда…

– Да плевать нам на это! – прервал его Павловски. – Ваши фантазии и сексуальные мании не являются предметом нашего расследования.

От повышенного тона Коста мигом съежился, и Максим стиснул зубы. Напарник был совершенно несовместим с его собственными методами допроса, и на мгновение он горько пожалел, что их тандем с Эммой распался. В подобных ситуациях эта грубоватая на вид забияка оказывалась идеальной партнершей.

– А вы знали, – продолжил Павловски, – настоящее имя этой Нины?

– Э-э… я всегда называл ее так.

– Что нам важно, господин Коста, так это выяснить ее истинное гражданское состояние.

Маленький человечек нахмурился.

– По вашему мнению, она находилась в переходном периоде?

– Я не понимаю, – пробормотал тот, сморщив лицо.

Максим хотел вмешаться, но рисковал еще больше обескуражить собеседника. Запугивающий тон, к которому прибегнул Борис, точно не подходил для общения с таким уязвимым существом, как Брюно Коста, но Максиму удалось заставить его открыться, и теперь коллеге оставалось только закончить работу на свой манер – результат так или иначе будет получен.

– Была ли Нина оперирована? Проходила ли курс лечения? – загремел Павловски.

– Гм, нет, – ответил Коста, опуская взгляд и сцепив под столом пальцы. – Это не был… скажем, скорее он был двуполым и женственным, любил одеваться в женское платье и…

– И вы так и не узнали его имя? – оборвал его Борис. – Я хочу сказать, мужское имя.

Тот покачал головой.

Он не лгал.

Максим, как опытный синерголог, мог поручиться: больше ничего из Брюно Коста им вытянуть не удастся.

21

Вернувшись в бригаду, Борис созвал всех в конференц-зал.

На белой доске были написаны все те же вопросы, и Максим констатировал, что на нынешней стадии расследования они так и не получили ни одного ответа.

Младший лейтенант Павловски казался еще более нервным, чем обычно, и к тому же еще более властным. По удивленным взглядам коллег Максим понял, что они тоже таким его еще не видели.

Борис не стал ждать, когда все рассядутся, и сразу начал:

– В конечном счете выяснилось, что все наши четыре жертвы мужского пола. Несколько минут назад мы с аджюданом Монсо получили этому подтверждение. У меня на данный счет возникло несколько теорий, и мне бы хотелось их обсудить, чтобы максимально ускорить темп расследования этого загадочного дела.

Шум передвигаемых по полу стульев заглушил его голос, поэтому он после краткой паузы продолжил:

– Прежде всего, у нас имеется профиль нашего подозреваемого, Кристофа Корню, который некоторое время содержался в психиатрической клинике в Швейцарии, – насильственные действия с применением холодного оружия. У меня есть все основания полагать, что он взялся за старое уже здесь, и его жертвами стали четыре лица, список которых он составил. Над этим делом витает тень секты Дети Гайи, и я бы хотел, чтобы мы тщательно изучили их методы привлечения новых членов. Необходимо понять, какие законы они могли нарушить.

Услышав название секты, Максим подумал, что сейчас все собравшиеся обернутся к нему. К счастью, никто не шелохнулся. Благодаря транквилизаторам он был словно обернут в вату, но, по всей видимости, против его параноидальных страхов таблетки были бессильны.

– Несколько лет назад этой секте уже был вынесен обвинительный приговор за злоупотребление доверием и финансовые правонарушения. Тогда был выявлен ее modus operandi, который, я уверен, кое-что вам напомнит. Секта помогала новым адептам сменить личность, проведя несколько месяцев как бы в отпуске на лоне природы, а потом исчезнуть и укрыться в одном из принадлежащих ей владений. Руководители продумывали все до мелочей, они умудрялись убедить новообращенных перевести все свои сбережения на практически неотслеживаемые счета в Швейцарии. Леруа, ты же говорила о счетах с неизвестным IBAN, не так ли?

– Совершенно верно, – тут же откликнулась она. – Гора и де Алмейда работают над этим.

Она коротко мотнула подбородком в сторону двух дородных жандармов.

Тома заговорил первым.

– Мы только что получили более детальную информацию по этому поводу, – заявил он, слегка выпятив грудь.

Он раскрыл блокнотик в обложке из искусственной кожи и пролистал несколько страниц.

– IBAN того счета, на который трейдер Колин… э-э-э… Вассард переводил деньги, на самом деле швейцарский, и причина, по которой он не соответствовал ничему, что содержится в наших базах данных, заключается в том, что это необанк [28] , то есть интернет-банк, под названием Revolut.

Заинтригованные этим открытием, собравшиеся завороженно слушали.

– На самом деле, – продолжил де Алмейда, – Revolut – изначально английский банк, но он снабжает своих клиентов различными IBAN. Он имеет партнеров во многих странах и предлагает номера счетов, которые позволяют получать деньги в соответствующей валюте, что весьма практично. И все это бесплатно! – с улыбкой подчеркнул он. Он выдержал несколько секунд и продолжил, гордый произведенным эффектом: – И вот тут начинается самое интересное. Другой идентифицированный нами IBAN, принадлежащий ютуберу (он использовал его для перевода денег), был ирландским, но оказалось, что на самом деле это тот же счет, что у Вассарда, только у них два разных номера!

Стальной кулак внезапно скрутил внутренности Максима. Выводы напрашивались сами собой: тиски сомкнутся на секте. А значит, и на нем.

Осмыслив выступление Тома, Павловски резюмировал:

– Значит, у нас четыре исчезнувших типа, которые жили в четырех квартирах, принадлежавших одному и тому же агентству недвижимости, а теперь появляется один и тот же бенефициар их денег. Найдите мне владельцев агентства и счетов и хотя бы крошечную деталь, которая могла бы связать их с сектой; я немедленно извещу следователя Моллена, чтобы получить ордер на обыск.

Как в девяносто восьмом году, подумал Борис, пристально глядя на Максима.

– А как продвигается история с ключом? – Он переключился на другую тему.

– Все еще роемся в комментах. По-прежнему пусто, но интерес публики вроде бы распространяется, как лесной пожар, – ответил Патрик Гора.

Русский удовлетворенно кивнул и заявил: